Суверенитет

Суверенитет – не просто важнейшая характеристика государства, а одно из ключевых понятий истории, политики и права христианской цивилизации, получившей окончательное оформление в эпоху Модерна. Исторически понятия государства и суверенитета настолько взаимосвязаны, что суверенитет нельзя рассматривать вне концепции государственности и истории государства. Суверенное государство в классической трактовке – это государство, реализующее право на независимость, управление, принятие решений, свободное в осуществлении функций верховной власти от внешнего воздействия. Иными словами, государственнаясуверенная власть есть высшая власть на конкретном политическом пространстве, обладающая исключительными прерогативами, начиная от установления правовых рамок на определенной территории и заканчивая контролем над принуждающим насилием во внутренней и внешней политике. Причем над этой властью не может быть никакой иной формы господства, имеющего правомерное полномочие повелевать ею или препятствовать осуществлению ее воли.

Итак, суверенитет  государственной власти вы­ражается в ее верховенстве и независимости от любых других властей внутри и вовне страны. Верховенство государственной власти внутри страны – внутренний суверенитет – проявля­ется в обладании рядом исключительных прав, в частности, правом издания законов имеющих для населения обязательный характер, правом взимания налогов, правом создания и использования специальных средств воздействия на население, отсутствующих у других структур (аппарат принуждения).

Внешний суверенитет проявляется, во-первых, в признании формальной юридической независимости страны на международной арене. Во-вторых, в способности и возможности проводить независимую внешнюю политику, реализуя и защищая национальные интересы.

Сразу следует оговориться, что данное разделение весьма условно: без внутреннего суверенитета не может быть суверенитета внешнего. Политика страны на мировой арене всегда является продолжением внутренней силы, целостности и успешности. Поэтому правильнее говорить о разных характеристиках, раскрытиях – внутренних и внешних – суверенитета.

Однако обладание суверенитетом не означает неограниченной свободы верховной власти на своей территории. В современном мире суверенитет – это объект необходимых и неизбежных компромиссов и ограничений, как внутренних, порожденных потребностью согласования прав различных общественных сил – государства и общества, правительства и граждан, так и внешних – в силу взаимодействия и столкновения государственных суверенитетов равного (пусть даже формально) достоинства, в силу  влияния негосударственных и надгосударственных институтов.

Сегодня очевидно, что понимание суверенитета как «абсолютной» власти государства, данное в трудах Н. Макиавелли, Ж. Бодена, Т. Гоббса было характерно для эпохи формирования национальных государств, когда шел процесс физического закрепления контроля правителей над определенной территорией. Тогда имело место отождествление власти правителя и власти государства.

И хотя сама идея народного суверенитета восходит к античной традиции демократии, понятие народа как главного носителя суверенитета становится определяющим лишь в ХХ веке, что находит свое выражение в праве наций на самоопределение. В конституциях современных республик, как правило, содержится указание на то, что «носителем суверенитета и единственным источником власти» является народ, который «осуществляет свою власть непосредственно, а также через органы государственной власти и местного самоуправления» (Конституция РФ, Ст. 3).

Что же касается международного признания исключительных прав государства, то впервые их закрепил Вестфальский мир 1648 года. Этот принцип пространственной организации суверенных сообществ как отдельных, независимых территориальных единиц Европы пережил несколько веков. Несмотря на всевозможные трансформации, конфликты и войны  суверенитет государства (в его внутреннем и внешнем измерении, а именно, в поддержании баланса сил) оставался до конца ХХ в. основным условием, императивом сохранения мирового порядка. В то же время уже с конца 1940-х гг. суверенитет постепенно стал утрачивать свою политическую сущность, а к концу века стал прежде всего синонимом территориального (не сущностного) государства, вне  зависимости от степени его реальной автономии. 

Дело в том, что в Уставе ООН и других международных документах были закреплены противоречащие друг другу принципы. С одной стороны, провозглашался «принцип равноправия и самоопределения народов» (Устав ООН, Ст. 1). С другой – «Организация основалась на принципе суверенного равенства всех ее Членов», т.е. государств (Устав ООН, Ст. 2). В  свою очередь в Международном пакте об экономических, социальных и культурных правах и Международном пакте о гражданских и политических правах, подписанных всеми странами-членами ООН, закреплено, что «все народы имеют право на самоопределение. В силу этого права они свободно устанавливают свой политический статус и свободно обеспечивают свое экономическое, социальное и культурное развитие». Более того, в первых статьях этих документов зафиксировано, что все участвующие в пактах  государства  «должны в соответствии с положениями Устава ООН поощрять осуществление права на самоопределение и уважать это право».

В Декларации о принципах международного права, принятой 24 октября 1970 г.,  также говорится о принципе равноправия и самоопределения народов, закрепленного в Уставе ООН: «все народы имеют право свободно определять без вмешательства извне свой политический статус и осуществлять свое экономическое, социальное и культурное развитие, и каждое государство обязано уважать это право в соответствии с положениями Устава». Но самое главное заключается в следующем положении Декларации: способами осуществления права на самоопределение могут быть «создание суверенного и независимого государства, свободное присоединение к независимому государству или объединение с ним, или установление любого другого политического статуса».

Таким образом, международные документы  не только зафиксировали проблему соотношения суверенитета народа и суверенитета государства, но заложили правовую основу переформатирования государственных образований. Соответственно, воссоединение Крыма с Россией  никоим образом не противоречит контексту существующих международно-правовых норм. Не говоря уже о совершенно исключительных исторических и культурно-цивилизационных факторах, определяющих особое положение Крыма и Севастополя.