Буддийская традиция в России

Буддизм в российских регионах своего традиционного распространения, в силу их известной отдаленности от Тибета (Калмыкия) и близости к Монголии (Бурятия), или ввиду влияния шаманизма (Алтай и Тува), а также по социально-историческим и геополитическим причинам, получил специфические черты: у бурят были распространены ламы-хубилганы[1], практически полностью копировалась тибетская иерархия монашества; у калмыков хубилганов, как правило, не было, хурулы (храмы) были передвижные, каждый улус (родовая единица) имел свой хурул; у тувинцев также не было перерожденцев; на Алтае буддизм сильно видоизменился под влиянием шаманизма и христианства.

Центром забайкальского буддизма долгое время был Цонгольский дацан, и именно его наставник-ширетуй Дамба Доржа Заяев в 1764г. был утвержден российским правительством в звании «Главного Бандидо-хамбо-ламы всех буддистов, обитающих на южной стороне Байкала»[2]. Калмыцкую сангху возглавляет священнослужитель со званием шаджин-лама, тувинских – камбу-лама, алтайских – камты-лама. Известны были своими ламами Гусинозерский, Цугольский, Агинский дацаны Бурятии, Эрдниевский, Раши-Гоман, Раши-лхунбо и другие хурулы в Калмыкии.

Буддизм, распространенный в России, благодаря   традициям пребывания в лоне локальной российской цивилизации, вошел в мирное сосуществование с православием.   Вместе с тем, народы, исповедующие буддизм на территории России, были самым непосредственным образом связаны со всем ходом социальных и политических событий российской истории, они постоянно интегрировались в структуры государственных отношений, общую судьбу народов России и оказали воздействие на ее культуру. В этом состоит универсальность России по сравнению со странами западного мира, в которые буддизм проник «извне», завоевывая новое культурное пространство. В свою очередь, буддийские страны Востока, попавшие в сферу  влияния западных стран, оказались под воздействием жестокой колониальной политики, насаждавшей западнические устои и приведшей к закабалению колониальных народов. Народы, исповедующие буддизм (в Калмыкии и Забайкалье) принимали присягу на верноподданичество России добровольно, по крайней мере формально, они становились российскими подданными и постепенно начинали интегрироваться в социальную, экономическую, политическую и культурную жизнь России, превращаясь в ее неооторжимую часть.[3]  В советское время буддизм понес значительные потери. В Бурятии, Калмыкии и Туве все храмы и монастыри были закрыты или разрушены, а духовенство репрессировано. Вскоре в 1946 г. были открыты Иволгинский (в Бурятии) и Агинский (в Агинском бурятском национальном округе) дацаны, с конца 80-х гг. прошлого века вновь построены храмы и монастыри в разных районах Калмыкии, Бурятии, Тувы и на Алтае. Действуют духовные учебные заведения.

Российский буддизм имеет свою специфику, которая была заложена веками распространения и утверждения учения Будды у названных российских народов, а также историей самого буддизма в обширном центрально-азиатском регионе. Как известно, всякого рода этноконфессиональные связи и взаимодействия играли и играют значительную роль в развитии народов Центральной Азии. В частности, тибетский буддизм воспринял ряд положений из древних религий Персии, а уйгурский – из христианства (несторианства) и манихейства. Именно через буддийский пантеон уйгуров к ойратам и другим монголо-язычным народам накануне образования державы Чингисхана перешли божества из манихейского пантеона[4]: бодхитсаттва Хормуста-Ахурамазда, тридцать три тенгрии и др. Уйгурский алфавит, имевший арамейскую графику, смог преодолеть цивилизационное влияние тибетской письменности и культуры и в результате, благодаря подвижнической деятельности ойратского ламы Зая Пандиты, дать всем монгольским племенам в середине XVII века письмо, известное как «тодо узуг» («ясное письмо»).

Особенность российского буддизма   заключается также и в том, что только в нашей стране имеются народы, которые, принадлежа к тюркам – этносу, чьей религией, как правило, является ислам, все же следуют тибетскому буддизму. Это тувинцы и значительная часть алтайских народов.

Российские буддисты, являвшиеся по образу жизни кочевниками, представляющие так называемую кочевую цивилизацию, имели схожие мобильные сакральные центры – храмы и монастыри[5]. Калмыцкие передвижные хурулы представляли собой особые кибитки, которые могли в отдельных случаях полностью разбираться и в сложенном виде перемещаться на значительные расстояния[6]. Обычно же их погружали в собранном состоянии на большие, широкие телеги и медленно перевозили на новое место стоянки. Тувинские хурээ сочетали в своей архитектуре китайские, тибетские и монгольские элементы. Бурятские дацаны в архитектурном плане напоминают монгольские.

Еще одной особенностью тибетской буддийской цивилизации в российских условиях является традиционное признание ламами России как грядущего воплощения Шамбалы.

Учение о Шамбале играет важную роль в различных учениях северного буддизма. Шамбала – легендарная страна, находящаяся в Гималаях или севернее. По буддийской традиции, именно отсюда люди получили учение Калачакры, которому царя Шамбалы Сучандру наставлял сам Будда Шакъямуни. По ожиданиям буддистов, при 25-м царе Шамбалы Кулика Рудрачакрине состоится окончательная битва между силами добра и зла. Ориентировочно это случится в 2424 г. Шамбала – страна вечной молодости и счастья, однако туда очень сложно попасть. Согласно теософии, Шамбала является местопребыванием «махатм» – духовных пастырей человечества.

В Санкт-Петербурге в феврале 1913 г. был открыт буддийский храм, в строительство которого были вовлечены российские востоковеды, министры, представители царской фамилии: глава МИД А. И. Извольский, глава МВД П. А. Столыпин. Царь Николай II отмечал в начале 1909 г.: «Буддисты в России могут чувствовать себя как под крылом могучего орла»[7]. Поразительным является и то обстоятельство, что 10 августа 1915 г. храм был освящен в честь божества Калачакры[8]. В настоящее время храм постепенно восстанавливается, здесь проводятся службы и дают учения известные буддийские деятели, приглашаемые из разных стран буддийского Востока.

Особое место в буддизме занимает построение мандал (цветных композиций из толченых минералов и драгоценных камней), с целью взрастить в людях сострадание ко всем живым существам, установить гармонию в мире. Мандала Калачакры является одним из самых красивых композиционных культовых творений тибетских лам.

Российский буддизм многогранен. Он объединяет в себе так называемых традиционных буддистов и неофитов. Несмотря на преобладание учения Гелук во всех буддийских республиках, немалую роль играют другие школы тибетского буддизма: Кагью, Сакья, Ньингма. В буддийских общинах за пределами этих республик сложились группы последователей и таких нетрадиционных для России форм буддизма, как чань в его вариациях (китайский, японский, вьетнамский, корейский буддизм), либо вообще западного толкования (школа Карма Кагью Оле Нидала). Здесь практические различия прослеживаются только на уровне учений и религиозных практик (методов медитации, способов затворничества и т. п.), поскольку в республиках, кроме указанного, огромное влияние имеют также народные обряды, обычаи, сезонные и иные праздники и церемонии, время которых определяется по лунному календарю.

Праздники – вероятно, самые яркие и живые проявления буддийской традиции. Согласно описаниям китайского путешественника Фа-сяня, праздненство в Паталипутре в V веке проходило следующим образом. На больших повозках устраивалось пятиярусное сооружение типа пагоды, покрываемое белыми хлопчатобумажными тканями с цветными изображениями божеств. «Они были украшены золотом, серебром и стеклом; на них водружались изображения божеств, висели знамена и балдахины. С каждой из четырех сторон было святилище, в котором имелось изображение сидящего Будды, сопровождаемое бодхисаттвой… Повозок было двадцать, и каждая отличалась от остальных. Слышалась музыка, люди приносили цветы, возжигались курильницы». На праздник приходило много народу: «всю ночь горели светильники, совершались жертвоприношения, раздавались звуки музыки, люди танцевали – и все это в честь богов»[9]. Подобным же образом праздники совершались и российскими буддистами вплоть до начала ХХ века; в последние годы эта традиция вновь начинает возрождаться, как и многое другое, что относится к российской буддийской цивилизации.

В настоящее время буддизм получает значительное распространение в России и странах Запада. Возросший интерес к учению Будды   связан, видимо, с особенностью буддийского учения и диалектики. Если западный образ мышления, выраженный через христианство, ориентирован на познание окружающего мира, на все более глубокое проникновение в сущность вещей, явлений, материи, то восточное мышление, выраженное буддизмом, стремится привести множественность мира к единому знаменателю, собрать бесконечное множество форм в единую систему.

Как верно отмечает исследователь данной темы Е. С. Сафронова[10], буддизм в России – это не только религия, но и культура, образ жизни, связующее звено между Россией и странами буддийского мира. Вместе с тем – это часть российской культур, ее богатейшее достояние. В нем нашла отражение история исповедующих буддизм народов, прочно связанных с историей России и внесших достойный вклад в культурное пространство, которое вобрало в себя элементы культуры Востока и Запада.

[1] Хубилган (монгольский), тулку (тибетский) – лама, после смерти возродившийся мальчиком, чтобы со временем вновь стать ламой. Согласно традиции, начало линии тулку положил известный тибетский лама Карма Пакши (XIII в.); самым известным тулку является Далай Лама XIV Тензин Гьяцо, с 1959 г. проживающий в изгнании в Индии, лауреат Нобелевской премии мира 1989 г., неоднократно посещавший нашу страну.

[2] Алов А. А., Владимиров Н. Г., Овсиенко Ф. Г. Мировые религии. М., 1998. С. 356.

[3] См: Российская цивилизация. Этнокультурные и духовные аспекты. М., 2001. С.  25.

[4] Изучение взаимного влияния манихейства и буддизма в разные периоды истории выходит за рамки данного материала, отметим лишь некоторые работы: Кочетова С. М. Божества светил в живописи Хара-хото. Л., 1947; Rai Chaudhuri H.Ch. Buddhism in Western Asia // Buddhist Studies. Delhi, 1983. P. 636–640; Uray G. Tibet’s connections with Nestorianism and Manicheism in the 8th–10th centuries // Contributions on Tibetan language, history and culture. Wien, 1983. P. 399–429; Кызласов Л. Р. Сибирское манихейство и его роль в культурном развитии народов Сибири и Центральной Азии // Хакасия. История и современность. Новосибирск, 2000. С. 12–37.

[5] Пюрвеев Д. Б. Архитектура мироздания. М., 2006. С. 107–110.

[6] Н. К. Рерих, посетивший калмыков Синьцзяня осенью 1925 г., счел необходимым отметить «калмыцкие степи с высокой травою, золотоглавые юрты кочевых монастырей, чисто скифские обычаи самих наездников…». Дано по: Рерих Н. Цветы Мории. Пути благословения. Сердце Азии. Рига, 1992. С. 181.

[7] Центральный государственный исторический архив. Ф. 821, оп. 133, д. 446, л. 35.

[8] Калачакра – буквально “колесо времени”, тантрический ритуал, проводимый высшими ламами (например, Далай Ламой) через определенные промежутки времени. Ритуал нацелен на развитие всем присутствующим и всему миру (региону) чувства альтруизма и сострадания, умиротворения во всем мире и вселенной, для чего используется специальная мандала – графическая модель вселенной, выполненная из песка драгоценных и редких пород минералов. Посвящение в учение Калачакры очень сложно, подготовка к нему занимает неделю и более, а само посвящение длится три и более дня. См.: Берзин А. Принятие посвящения Калачакры. Спб., 2002.

[9] Дано по: Литвинский Б. А. Монастырская жизнь восточнотуркестанской сангхи. Буддийские церемонии // Буддизм. История и культура. М., 1989. С. 177–178.

[10] Российская цивилизация. Этнокультурные и духовные аспекты. М., 2001. С. 27.