Группы интересов

Политика и интересы неразделимы. Многие ученые и политики вообще полагают, что сфера политики — это не что иное, как арена, где сталкиваются различные интересы, представленные существующими в данном обществе группами. В рамках марксистского подхода, например, считается, что базовыми интересами являются социально-экономические, а их носителями классы — группы людей, различающиеся положением в системе производства и распределения материальных ценностей. Согласно марксистской теории социально-экономических формаций именно состав и отношения классов определяют весь процесс политического взаимодействия на том или ином этапе развития общества: отношения между рабами и рабовладельцами, феодалами и зависимыми крестьянами, пролетариатом и буржуазией выступают в качестве основных характеристик соответствующих политических общностей, сменявших друг друга на протяжении человеческой истории. Критикуя классовый подход, основоположник теории «групп интересов» (interest groups) Артур Бентли отметил, что внутри классовых общностей есть множество различных, гораздо более подвижных интересов и соответствующих им групп, действия которых могут быть заметными и даже вполне эффективными в рамках существующей политической структуры. По мнению Бентли, они-то и определяют содержание политического процесса в тот или иной период развития общества. Другой классик группового подхода к политике видел основных участников политического взаимодействия в любых группах, которые на основе одной или более разделяемых ими позиций, выдвигают определенные требования к другим группам общества с целью провозглашения, обеспечения или усиления способов действия, соответствующих этим позициям (Д. Трумэн). Важно подчеркнуть, что от каких-то статистических общностей (например, людей с одной группой крови) группы интересов отличает именно наличие разделяемой членами группы осознанной позиции. Кроме того, совокупность людей становится группой интересов только тогда, когда выдвигает требования или как-то иначе демонстрирует свое отношение к интересующим ее вопросам. Это делают далеко не все группы, существующие в обществе. Таким образом, группа интересов образуется тогда, когда люди стремятся влиять на процесс принятия политических решений в благоприятном для них направлении, не пытаясь контролировать аппарат государственной власти сам по себе. Последнее обстоятельство позволяет отделить группы интересов от политических партий, которые стремятся к непосредственному обладанию государственной властью, для чего участвуют в политической борьбе напрямую. Кроме того, если в задачи партий входит объединение, согласование и сочетание различных требований, соединение их в общенациональных политических программах, целью групп интересов является артикулирование вполне конкретных групповых ожиданий, продвижение их в политическую повестку дня и влияние на процесс принятия решений по этим вопросам.

В отличие от марксистов, которые считают, что государство всегда является инструментом обеспечения интересов экономически господствующего класса, последователи концепции «групп интересов» рассматривают процесс государственного управления как продукт столкновения различных групповых давлений, в результате чего и вырабатывается государственная политика в той или иной области. Именно на этом подходе базируется концепция плюралистической демократии, сторонники которой на классический вопрос политической науки «кто правит в современном обществе?» отвечают: в разные периоды времени в разных сферах общественной жизни решения принимаются под определяющим влиянием разных групп интересов. Критики этой теоретической модели указывают на то, что она должна быть дополнена, поскольку не учитывает самостоятельной роли государства, которое призвано регулировать взаимодействие между различными интересами и их носителями. Именно в процессе функционирования государственных структур, в том числе под влиянием собственных интересов государства как особой группы интересов, в значительной степени определяются характер и исход группового взаимодействия социальных сил, принимаются конкретные государственные решения и политический курс в целом. Тем не менее, безусловно, можно сказать, что все общества демонстрируют определенный уровень артикуляции групповых интересов. Классифицировать группы интересов можно по-разному, выделяя те или иные типы в зависимости от целей исследования и критериев, лежащих в основе классификации. Самым общим является деление групп интересов на политические и неполитические. Первые в силу специфики их требований вовлекаются в более или менее регулярные контакты с органами власти различного уровня. У вторых нет необходимости в таких отношениях. Однако в действительности все реально существующие группы интересов можно расположить между этими двумя полюсами, причем на одном конце этой шкалы будет находиться сравнительно небольшое количество практически аполитичных групп, на другом — гораздо большее число сильно политизированных групп интересов. Необходимо добавить, что экспансия современного государства в сферу социально-экономического регулирования, особенно в форме «социального государства», делает для групп интересов полное отчуждение от политики довольно затруднительным. Даже если какие-то группы предпочитают не допускать вмешательства государственных структур в свои дела, конфликты между группами вынуждают органы власти выступать в роли арбитров или защитников общественных интересов. Экономические, профессиональные, религиозные, расовые, этнические и социально-культурные группы объединяют людей, принадлежащих к различным социальным категориям.

Организационная специфика является основанием для классификации групп интересов, предложенной представителем структурно-функционального подхода Габриэлем Алмондом. Эта классификация активно используется сегодня в политической науке и включает четыре компонента: аномические, неорганизованные, институциональные и организованные группы интересов. Аномические (anomic) группы интересов имеют вид «более или менее спонтанного вторжения в политическую систему сил общества». Это вторжение может принять форму демонстраций, мятежа, других насильственных действий и т. п. Аномические группы возникают стихийно, «когда значительное число индивидов сходным образом реагирует на фрустрацию, разочарование и другие сильные эмоции». Граждане, спровоцированные известием о каких-то событиях или действиях, либо появлением лидера, могут вдруг выйти на улицы без какой-либо предварительной организации. Это неустойчивые образования, которые исчезают так же легко, как возникают. Они относятся к проявлениям неупорядоченного политического поведения, которое следует отличать от акций, которые выглядят как спонтанные, но в действительности тщательно готовятся и планируются. К числу неорганизованных (неассоциированных — nonassociational) групп интересов относят такие социальные категории, как этнические или религиозные меньшинства, социально-экономические страты, региональные и профессиональные общности и т. д., которые не являются формально организованными. Вследствие более стабильного характера интересов, лежащих в основе этих групп, они устойчивее аномических. Их специфика в том, что перечисленные факторы, вообще-то являющиеся в современном мире мощными стимулами для коллективной идентификации и совместных действий, по тем или иным причинам не приводят к формированию стабильной организации и продуцируют лишь эпизодическую активность. Среди причин можно назвать недостаточную заинтересованность в организации и нежелание афишировать свою деятельность. В первом случае у довольно большой группы людей может быть общая, но сравнительно маленькая проблема, которая не побуждает их тратить силы и средства на создание специальной организации; либо, напротив, группа может быть невелика, все ее члены хорошо знают друг друга и организация им просто не нужна. Во втором случае, группа может предпочитать оставаться неформальной или даже по возможности незаметной в силу незаконности или непопулярности ее целей.

Институциональные группы интересов представляют собой стабильные структуры вроде бизнес-фирм, университетов, церковных орденов, различных фондов, статус которых либо традиционно, либо согласно законодательству отличается от других общественных объединений. Они имеют формальный характер и помимо артикуляции интересов выполняют другие политические или общественные функции. Выступая в виде корпоративных представительств определенных институтов, либо в виде объединений внутри каких-либо институтов (парламентских блоков внутри легислатур, церковных орденов или объединений духовенства внутри церкви, организаций офицеров внутри армии или клик бюрократии внутри государственных структур и т. д.), институциональные группы интересов выражают либо свои собственные интересы, либо интересы других общественных групп. Некоторые из таких групп имеют громадные ресурсы влияния или даже прямой доступ к лицам, определяющим политический курс. К таковым можно отнести, например, правительственную бюрократию или военно-промышленный комплекс. Неполитические институциональные группы также могут быть вовлечены в политический процесс, хотя и не афишируя своего участия. Такая деятельность нередко характерна для представителей духовенства как христианских, так и мусульманских конфессий.

Организованные (ассоциированные — associational) группы являются основной формой артикуляции интересов в современных обществах. Они создаются «непосредственно для того, чтобы представлять интересы какой-то специфической категории граждан». Для них характерно наличие формального членства, лидерства, постоянного штата сотрудников-специалистов, устойчивые способы информационно-пропагандистской активности. Организационная структура таких ассоциаций может быть как централизованной и включать мощный бюрократический аппарат, так и представлять собой федеративный союз местных или функциональных объединений. К числу организованных групп интересов относятся профсоюзы, ассоциации промышленников, торговые палаты, этнические, религиозные объединения и т. д. Надо сказать, что наличие организации обеспечивает наиболее эффективное отстаивание достаточно широких и признаваемых обществом легитимными интересов. Поэтому, если политическая система страны предоставляет благоприятные условия для деятельности организованных групп, они становятся предпочтительной формой активности граждан. В результате может сформироваться разветвленная сеть гражданских ассоциаций, представляющих широкий спектр интересов, которая будет оказывать влияние на размах и характер активности всех прочих типов объединений.

Участие в работе гражданских организаций прививает людям навыки взаимодействия для достижения общих целей, формирует уверенность в плодотворности усилий по отстаиванию своих интересов, умение противостоять произволу государственных чиновников и контролировать деятельность государственных структур. Одним из важнейших измерений либеральности той или иной политической системы является уровень автономности организованных групп интересов. Только свободные, независимые от государства граждане, вовлеченные в социальные и политические взаимодействия и объединяющиеся в соответствующие организации, образуют гражданское общество. Функционирование большого числа всевозможных самодеятельных гражданских ассоциаций, независимых от государства, создает предпосылки для осуществления успешного давления снизу на органы власти, заставляя их при выработке политических решений учитывать широкие общественные запросы. «Иными словами, — пишут Г. Алмонд и его коллеги, — активная включенность общественности в разнообразные группы интересов подготавливает благоприятную почву для развития демократической политики».

Наряду с понятием «группа интересов» в политологической литературе используется термин группа давления (pressure group). Некоторые ученые видят в группах давления лишь определенное состояние групп интересов, которое характеризуется активными действиями по продавливанию интересов членов группы в органах власти. Другие исследователи полагают, что группы давления представляют собой специальные образования, которые формируются различными политическими акторами, в том числе и группами интересов, для оказания целенаправленного влияния на органы или отдельных лиц, принимающих решения. Такая группа может иметь достаточно сложную структуру, которая включает специфические элементы, обеспечивающие воздействие на различные уровни и центры власти: отдельных депутатов или целую группу сторонников в парламенте, своих представителей в правительстве и других структурах исполнительной власти, мощные связи с политическими партиями и средствами массовой информации, организации, финансирующие деятельность группы давления и т. д. В зависимости от целей, которые преследуют группы давления, среди них можно выделить институциональные бизнес-группы (business-institutional groups), группы защиты интересов определенных социальных категорий (category-defense groups) и группы продвижения (promotional groups). Целью групп первого вида является оказание давления на процесс принятия политических решений ради собственной, непосредственной выгоды, прибыли или усиления позиций стоящих за ними организаций. Бизнес-корпорации могут лоббировать заключение выгодных им контрактов с участием государства, церковь — выделение субсидий для интересующих ее школьных программ, университеты — налоговые льготы для себя и т. д. Число таких групп может быть весьма значительно, и спектр их в некоторых странах достаточно широк.

Особенно заметную роль среди них играют сегодня крупные корпорации. Такие компании как Дженерал Моторс в США, Фиат в Италии, Бритиш Петролеум в Англии или Газпром в России являются яркими примерами институциональных бизнес-групп, достаточно крупных и мощных для того, чтобы отстаивать собственные интересы, используя для этого широкий арсенал методов и средств. Высокая эффективность их деятельности базируется на близости к центрам принятия решений. Это оказывается особенно важно для стран с неустоявшимися демократическими традициями, где прочие группы интересов либо плохо организованы, либо лишены доступа к властным структурам. Надо также иметь в виду, что нередко группы давления, претендующие на роль защитников интересов широких социальных слоев или общества в целом, в действительности представляют одну или несколько влиятельных компаний. Кроме того, некоторые из таких компаний являются транснациональными и оказывают воздействие на государственную политику сразу в нескольких странах.

Группы давления второго типа создаются для защиты интересов определенных достаточно широких категорий населения. Примерами таких групп могут быть фермерские, ветеранские и профессиональные ассоциации, религиозные, этнические и прочие образования. В отличие от групп давления первого типа, деятельность организаций, защищающих интересы определенных категорий граждан, не ограничивается рамками отдельных социальных институтов или корпораций. Они объединяют в своих рядах представителей целых страт населения, отраслей экономики или занятых в каких-то специфических сферах социальной жизни, отдельных людей, компании, фирмы или общественные организации. Например, во многих странах сегодня существуют организации наемных работников (профсоюзы) и работодателей. Они могут иметь сложную организационную структуру и охватывать всю территорию страны или целые отрасли экономики. Именно такие мощные союзы входят в число основных игроков политического взаимодействия в развитых представительных демократиях и прямо или косвенно влияют на государственную политику.

Группы третьего вида отстаивают цели, достижение которых не предполагает немедленной, непосредственной выгоды для их членов. Люди, участвующие в деятельности таких организаций не ищут собственного материального вознаграждения, они борются за продвижение идей, которые считают значимыми, соответствующими интересам общества или даже всего человечества в целом. К числу таких объединений можно отнести пацифистов, защитников прав потребителей и окружающей среды, противников или сторонников абортов, антиглобалистов и т. д. Поскольку, как правило, такие группы не имеют регулярного доступа к институтам власти, среди методов их активности преобладают публичные акции и пропагандистские мероприятия, призванные оказывать давление на общественное мнение, депутатов парламента и политические партии.

Группы продвижения занимают важное место в политических системах демократий. Их успешное функционирование базируется на развитой гражданской политической культуре населения и гарантируется гражданскими свободами. Среди методов, которыми пользуются группы интересов для достижения своих целей, можно выделить убеждение и принуждение. Техника применения методов убеждения может включать как открытые, так и скрытые приемы, различные тактики лоббирования, в том числе прямое давление на законодателей и государственных чиновников. Так же как правительства и партии, группы интересов используют пропаганду для убеждения в правомочности своих требований общества в целом или его отдельных компонентов. Например, группа давления, добивающаяся принятия законодательного решения в свою пользу, может организовать специальную пропагандистскую кампанию в средствах массовой информации в сочетании с проведением публичных акций, митингов и демонстраций, с привлечением известных уважаемых людей и т. д. Диапазон методов принуждения, используемых группами интересов, колеблется от акций протеста (уличных шествий и демонстраций, забастовок и т. д.) до угроз и откровенно насильственных действий (мятежи, террористические акты и т. д.). Считается, что этими методами пользуются главным образом те категории людей, у которых нет других возможностей довести до сведения властей свою точку зрения (молодежные группировки, не входящие в элиту социальные меньшинства, сторонники радикальных взглядов и т. д.). Такого рода действия могут быть как законными, так и нет. Это зависит от особенностей политической системы и от характера самих этих действий. В странах с демократическими режимами забастовки и демонстрации, как правило, разрешены законом, и, в случае соответствия действий участников принятым процедурам, считаются вполне легитимными. Их проведение диктуется желанием мобилизовать общественную поддержку в пользу позиции тех или иных групп интересов и является обычной практикой.

 В недемократических политических системах забастовки и демонстрации (за исключением тех, что проводятся под руководством и контролем самих властей) гораздо более рискованны для их участников и являются выражением более сильной протестной мотивации. Насильственные методы представляют собой попытки обеспечения незаконного доступа к каналам влияния. Их использование отражает стремление какойлибо группы изменить правила политической игры, к ним обращаются те, чьи требования не могут быть удовлетворены в рамках существующей системы или режима. Возможно, эти требования нелегитимны, их не признает большая часть общества. Возможно, политическая система не обеспечивает эффективных механизмов артикуляции вполне легитимных интересов. Так или иначе, но группы, которые имеют доступ к отлаженным легальным каналам влияния, обычно не склонны к насильственным формам активности. Если же использование методов принуждения приобретает массовый характер, в качестве средства выражения интересов оно может стать эквивалентом свободных выборов.

Каким образом происходит взаимодействие групп интересов с теми, кто принимает политические решения? Через какие каналы это делается? Можно выделить три основных пути: прямое воздействие на государственные структуры и два непрямых канала влияния — через политические партии и через общественное мнение. Преобладание того или иного способа, среди прочего, зависит от природы самой группы. Организованные защитники материальных интересов, например, сосредоточивают свои усилия непосредственно на органах исполнительной власти и в особенности на ответственных представителях бюрократии. А вот группы, занимающиеся продвижением идей, имеющих более широкое социальное звучание, предпочитают воздействовать на общественное мнение. Прямые контакты между группами интересов и органами власти могут иметь место на разных этапах процесса выработки и осуществления политического курса. Очень часто их усилия сосредоточиваются на правительственных агентствах, департаментах или бюрократических структурах, в которых происходит предварительная подготовка законопроектов, впоследствии поступающих в парламент. Эта предпарламентская фаза определения политики чрезвычайно важна в деятельности многих групп давления, поскольку позволяет наиболее эффективно влиять на концептуальную направленность принимаемых решений. С этой целью нередко оформляется организационное представительство определенных групп интересов при структурах, принимающих решения. При правительствах многих стран существуют специальные советы или комиссии, состоящие из представителей бизнеса, профсоюзов, фермеров и других социально значимых групп интересов. Они консультируют лиц, принимающих решения, подбирают и предоставляют им необходимую информацию, готовят экспертные заключения, стараясь, конечно же, сформировать определенное мнение и подвигнуть к принятию нужных группам интересов решений. Традиция широких консультаций с организованными гражданскими ассоциациями в ходе подготовки государственных решений присуща большинству стран с либерально-демократическими режимами, хотя значение, интенсивность и форма такого диалога разнятся от страны к стране. Иногда отношения между отдельными группами давления и государственными департаментами или агентствами становятся настолько тесными, что приобретают характер клиентелы.

В современной России также предпринимаются усилия по оптимизации системы представительства организованных интересов при структурах государственной власти. К ним можно отнести, например, создание Трехсторонней комиссии, в которую наряду с представителями федеральных властей входят члены ассоциаций работодателей и профсоюзов. Формируются и специализированные органы типа консультативных советов при президенте или правительстве, призванные доводить до сведения властей позицию определенных групп интересов. Однако в целом процесс институционализации самих групп интересов, а также процедур согласования позиций с их участием в нашей стране пока далек от завершения. Парламентская фаза деятельности государственных структур также является традиционным фокусом внимания групп давления. Однако размах групповой активности в легислатурах зависит от их реальной роли в политическом процессе. К примеру, переход Франции от послевоенного парламентского правления к режиму Пятой республики сопровождался перемещением значительной части лоббистской деятельности из коридоров Национальной Ассамблеи в коридоры правительства и президентской администрации. В России также с возникновением в Государственной думе после выборов 2003 г. твердого пропрезидентского большинства произошло некоторое смещение активности групп давления в сторону исполнительной власти. Тем не менее, во всех современных конституционных режимах парламенты остаются одной из важнейших частей политической системы и продолжают быть объектом серьезного внимания общественных объединений, пытающихся влиять на законодательный процесс.

Для достижения этих целей используются различные техники лоббирования. Оказание финансовой поддержки отдельным политикам или политическим партиям во время выборов также может быть как абсолютно открытым и легальным, так и скрытым или незаконным способом влияния групп интересов. В зависимости от особенностей национального законодательства, финансирование избирательных кампаний группами интересов может стать одним из важнейших каналов воздействия, как на законодательную, так и на административную деятельность государства. На постпарламентской фазе осуществления принятых решений, где действуют специальные исполнительные и распорядительные органы управления, также существуют возможности вмешательства в процесс. Если попытки предотвратить принятие нежелательного решения либо придать ему нужное направление не увенчались успехом, группа давления может воздействовать на соответствующие структуры, добиваясь отсрочки, замедления его исполнения, придания ему более мягких форм в ходе реализации и т. д. Другой тип активности на постпарламентской стадии предполагает подключение судебных инстанций. Организация может обжаловать в суде тот или иной закон или административное решение, которое ущемляет интересы ее членов. В странах, где действуют сильные независимые судебные системы, нередки случаи отмены законодательных и административных актов судами различных уровней в результате обращений представителей групп интересов.

Взаимодействие с политическими партиями — центральное направление деятельности групп интересов в современных демократиях. Некоторые ученые даже считают политические партии лишь особым видом групп интересов или не чем иным как коалицией таких групп. Другие исследователи полагают, что главной функцией политических партий является агрегирование требований, выдвигаемых основными группами давления. В свою очередь эти группы обусловливают свою поддержку той или иной партии тем, насколько хорошо она защищает их интересы. Но в целом отношения групп интересов с партиями могут иметь различный характер. Иногда руководители гражданских ассоциаций в качестве одного из принципов своей деятельности провозглашают отказ от официальной поддержки какихлибо партий, предоставляя рядовым членам группы право свободного политического выбора. В других случаях поддержка может носить условный характер и сдвигается от одной партии к другой в зависимости от ситуации. При таком прагматичном подходе решающим оказывается содержание конкретных программ или действий политических партий, а не их идеологические лозунги. Некоторые группы давления имеют привилегированные отношения с определенными партиями, четко отличая своих от чужих. Например, на протяжении большей части двадцатого века в Италии существовала целая сеть организаций (католических профсоюзов, молодежных, фермерских, женских и проч.), которые оказывали мощную поддержку Христианско-демократической партии. С другой стороны, левые партии стран Западной Европы традиционно опирались на профсоюзы и другие массовые организации, объединяющие лиц наемного труда, малообеспеченных или социально незащищенных граждан. При внимательном рассмотрении этих отношений порой правильнее было бы говорить о доминировании партий над группами интересов. Тем не менее ситуация, существующая в многопартийных демократиях, принципиально отлична от положения дел при диктатурах, где единственные правящие партии скорее контролируют, чем выражают существующие в обществе интересы. Создание собственной партии представляет собой еще один способ активного вхождения групп интересов в политический процесс. Лейбористская партия Великобритании в свое время возникла во многом благодаря тред-юнионам. Другие яркие примеры такого рода — Пужадистское движение во Франции или западногерманские Зеленые, прошедшие путь от традиционной активности организованных групп интересов до свойственного партиям прямого участия в борьбе за власть.

Воздействие групп интересов на общественное мнение для оказания влияния на процесс принятия решений также происходит на различных уровнях и различными методами. Для успеха необходимо дифференцированное предвидение реакции отдельных сегментов публики: людей, формирующих общественное мнение (политиков, высших чиновников, журналистов, деятелей науки и культуры и т. д.), политизированных категорий рядовых граждан, пассивных избирателей. Целенаправленное адресное формирование общественного мнения может быть весьма эффективным способом воздействия на государственную политику. Для этого применяются различные пропагандистские приемы, а также организованные PR-кампании, позволяющие манипулировать общественным сознанием. Все более заметное место в этой деятельности отводится сегодня средствам массовой информации. Хотя в целом в современных обществах роль СМИ в качестве канала коммуникации между управляющими и управляемыми огромна, она принципиально различна при демократических и диктаторских режимах. В последнем случае коммуникативные импульсы от властей к обществу преобладают над движением требований от групп интересов к лицам, принимающим решения. Если же политическая система обеспечивает определенный уровень свободы средств массовой информации, у групп интересов появляются возможности для выражения своих позиций и эффективного влияния на процесс принятия решений через прессу, радио, телевидение и Интернет. Понятно, что в этом случае воздействие происходит не напрямую, а опосредованно, чрез общественное мнение. Этот способ особенно предпочтителен для групп, продвигающих какие-то идеи или ценности (в защиту животных, против насилия и порнографии на телевидении, за права потребителей и т. д.), но может быть не всегда подходит организациям, отстаивающим более специальные интересы или требования (снижение налогов на определенные виды деятельности, например). Многие группы интересов имеют свои газеты, а некоторые контролируют радио- или телевизионные каналы, через которые они информируют людей и формируют общественное мнение.

Уже упоминалось о том, что одним из факторов, определяющих эффективность влияния групп интересов на процесс принятия решений, является природа политической системы, в рамках которой они действуют. В условиях демократии выражение социальных интересов происходит сравнительно беспрепятственно и поощряется межпартийной конкуренцией. На противоположном полюсе находятся жесткие диктаторские режимы, в которых автономное выражение социальных различий сильно затруднено или полностью контролируется властями. Второй важный фактор — уровень легитимности самой группы. Знаменитый лозунг «Что хорошо для Дженерал Моторс — хорошо для Америки» отражает широкое общественное признание прав определенной группы интересов отстаивать свои позиции. В-третьих, эффективность действий группы зависит от того, какие санкции она имеет в своем арсенале, боятся ли их те, на кого оказывается давление. С этой точки зрения действенность групп, защищающих определенные социальные категории граждан, как правило, бывает выше, чем групп, отстаивающих какие-то ценности. С группами, представляющими интересы людей так или иначе занятых в производстве, приходится считаться почти всем современным правительствам. Хотя стоит заметить, что в зависимости от конкретной социально-экономической обстановки требования одних и тех же групп могут иметь различный результат даже в одной и той же стране. Например, забастовки английских шахтеров, проведенные с промежутком в 10 лет, в одном случае привели к отставке правительства, а в другом закончились поражением бастовавших.

Немаловажным фактором являются и материальные ресурсы, каковыми располагает группа. К ним относятся не только финансовые средства, но и такие как организационная структура, численность и качества членов группы давления (активность, сплоченность, чувство солидарности, дисциплина, влиятельность лидеров и т. д.). Значение финансовых ресурсов может сильно колебаться в зависимости от ситуации. В странах, где группы интересов открыто конкурируют друг с другом за влияние, этот фактор обычно не является решающим, уступая таким как функциональная важность группы или ее общественное признание. А вот там, где широко распространена политическая коррупция, финансы приобретают дополнительную силу воздействия.

Страны с различными политическими системами отличаются способами и уровнем артикуляции интересов, ролью в этом процессе государства и характером его отношений с организациями граждан. В демократических системах функцию артикуляции интересов выполняет развитая сеть автономных самодеятельных организаций, осуществляющих давление снизу на государственные структуры главным образом через легальные устоявшиеся каналы влияния. При различных видах диктатур, напротив, самодеятельная активность граждан ограничена, партийно-государственный аппарат доминирует, а группы интересов находятся под сильным административным контролем. Однако во всех политических системах можно наблюдать варианты реализации двух основных моделей функционирования групп интересов: плюралистической и корпоративистской. Согласно концепции плюралистической демократии, свободно-организованные группы интересов являются посредниками в двухстороннем потоке коммуникаций между управляющими и управляемыми. В странах, где реализуется эта модель, активность групп интересов достаточно интенсивна. Они соревнуются между собой за влияние, и практически все значимые интересы представлены в процессе принятия решений. Организации бизнеса разного уровня и вида, профсоюзы, экологические, этнические, религиозные группы и т. д. — все имеют возможность высказаться и быть услышанными властными структурами. Поскольку, как правило, люди принадлежат более чем к одной группе интересов, накал отношений между ними не достигает слишком высокого уровня.

Функционально деятельность групп интересов является частью системы представительства и дополняет избирательный процесс, давая возможность проявиться более специальным интересам, чем те, что агрегируются в партийных программах. Таким образом, плюрализм пронизывает всю политическую систему, придавая процессу принятия решений характер здоровой фрагментированности и дисперсности, когда в различных сферах и при решении различных вопросов преобладает влияние различных групп интересов. В 1970-х гг. было отмечен частичный переход от плюралистической модели отношений между группами интересов и государством к неокорпоративизму. Это означало, что функциональное представительство, в особенности осуществляемое через политическое влияние бизнес-корпораций и профсоюзов, стало теснить парламентское представительство в качестве основного канала связи между гражданами и государством. Идея представительства корпораций в политике гораздо старше идеи индивидуального представительства через избирательный процесс. Феодальные монархи созывали собрания, которые представляли различные корпорации (сословия): знать, клир, бюргеров, крестьян. Современные концепции корпоративизма связаны с этой старой традицией. На рубеже XIX–XX вв. католическая церковь в своей социальной доктрине попыталась противопоставить разгоравшемуся конфликту между трудом и капиталом идею объединения трудящихся и работодателей в единые, профессиональные самоуправляемые корпорации, призванные обеспечить социальную гармонию. Позже идеи корпоративного государства пытались реализовать на практике авторитарный режим А. Салазара в Португалии, военно-диктаторский режим в Бразилии и фашистский режим Б. Муссолини в Италии. В этих теориях функциональное представительство противопоставлялось мягкотелой риторике избираемых ассамблей как более эффективная система принятия решений. В работах современных политологов (Ф. Шмиттер, Дж. Лембрух, А. Косон и др.) под корпоративизмом понимается система, при которой ограниченное число официально признанных организованных групп практически монопольно представляют определенные секторы экономики во взаимоотношениях с государственными властями. В обмен на свое привилегированное положение лидеры этих групп проявляют уступчивость в отношении политических инициатив официальных чиновников. Если корпоративные институты становятся частью формальной государственной системы, как это было в фашистской Италии, можно говорить о государственном корпоративизме. В этом случае имеет место функциональное представительство в чистом виде. Если же функциональные группы сохраняют автономию и не включаются полностью в систему государственного управления, как это происходит во многих современных либеральных демократиях, речь следует вести о социетальном или либеральном корпоративизме. Здесь функциональное представительство уравновешивается сохранением традиционных представительных институтов. Чтобы отличить эту концепцию, описывающую реальное функционирование групп интересов в современных демократиях от прежних идеологических конструкций, ее называют также неокорпоративизмом. Устойчивые неокорпоративистские системы сформировались в таких странах, как Австрия, Нидерланды, Швеция, Норвегия и некоторых других. В этой модели значительная часть государственной политики является результатом переговоров между правительством и немногими могущественными группами интересов, с которыми ему приходится или хочется иметь дело. Прежде всего, в число таких групп входят ассоциации, представляющие интересы работодателей и наемных работников (профсоюзы). В отличие от плюралистической модели соревнования между группами, при неокорпоративизме акцент делается на координации и контроле над их деятельностью со стороны государства. Хотя лидеры ответственны перед своими организациями и имеют определенную свободу действий в своих отношениях с правительством, фактически их роль состоит, скорее, в том, чтобы доводить готовые решения до рядовых членов ассоциаций и обеспечивать их выполнение, чем представлять интересы этих рядовых членов в процессе согласования позиций. Таким образом, в отличие от плюралистической модели, в которой главным направлением влияния является движение снизу вверх (от членов групп интересов к лидерам, и далее — к органам, принимающим государственные решения), при неокорпоративистском взаимодействии преобладает движение властных импульсов сверху вниз. В связи с этим многих сторонников системы либеральной демократии беспокоит тенденция корпоративизации политических систем, отмечаемая в последние годы в мире.

В традиционных, экономически слаборазвитых обществах большое значение имеют группы, в основе которых лежит не сознательное объединение людей, а какая-либо объективно обусловленная самовоспроизводящаяся общность (племя, каста, сословие и т. д.) Состав таких общностей пополняется не с помощью рекрутирования, а, скорее, путем естественного воспроизводства. Большая часть населения традиционных обществ не участвует в реальном политическом процессе, и уровень артикулированности интересов в них довольно низкий. Однако сегодня почти все страны так называемого «третьего мира» переживают серьезные социальные трансформации. Под воздействием процессов урбанизации, индустриализации, развития рынков, роста уровня образованности населения и распространения средств массовой информации изменяется социальная структура этих обществ, и традиционные способы жизни заметно теснятся новыми моделями поведения. Изменяется и групповое сознание граждан. Следствием всех этих процессов становится появление новых организаций, отражающих вновь возникающие социальные расколы. Однако слабость этих организаций, низкая социальная активность граждан, а также отсутствие навыков и расположенности государственных структур к конструктивному диалогу с вновь возникающими субъектами политического взаимодействия затрудняют становление полноценного плюралистического представительства.

Серьезное ограничение доступа к центрам принятия решений может стимулировать обращение групп интересов к радикальным, и даже насильственным формам политической активности (забастовкам, стачкам, мятежу, террористическим актам), которые могут стать привычными. Со своей стороны, представители государственных структур, сталкиваясь с хронической нехваткой ресурсов и желая избежать превратностей и рисков реальной политической конкуренции, постоянно колеблются между соблазнами репрессивных и манипулятивных методов контроля за самодеятельной активностью граждан. Нередко для проведения модернизационных реформ власти пытаются опереться на определенные сегменты населения, организуя их в официально поддерживаемые (а часто и финансируемые) ассоциации и формируя тем самым своеобразную корпоративистскую модель. Однако если достаточно длительное время происходит мобилизация граждан в декоративные организации, которые никак не влияют на удовлетворение реальных потребностей людей, со временем, вопреки ожиданиям авторитарных реформаторов, это может привести не к устойчивому развитию и модернизации общества, а к дестабилизации политической системы. Таким образом, страх правителей перед свободно-регулируемым плюрализмом приводит к становлению системы олигархического корпоративизма. Дестабилизация подобных режимов в свое время имела место в таких странах как Египет, Южная Корея, Иран и некоторых других.

Артикуляция интересов при коммунистических режимах также претерпела определенную эволюцию. Спонтанное артикулирование интересов и свободное функционирование организованных гражданских ассоциаций при тоталитаризме было  затруднено. Все организации были превращены в приводные ремни партийной политики. Профсоюзы, СМИ, молодежные, творческие союзы и т. д. — все служили помощниками партии в деле достижения великой цели построения коммунизма. Долгое время считалось, что тоталитарные режимы не могут иметь сколько-нибудь автономных групп интересов. Однако постепенно, параллельно с эволюцией самих режимов стало ясно, что такая интерпретация не совсем точно отражает реальность. В 1960-х гг. в условиях либерализации режимов  исследователи стали отмечать, что борьба за власть и влияние на процесс принятия решений присуща коммунистическим странам так же, как и любым другим, хотя имеет свои специфические формы. Более того. Эта борьба включает определенные импульсы снизу. Однако весь процесс артикуляции интересов происходит в контексте политической системы, которая перестала быть тоталитарной, но, без сомнения, находится под жестким авторитарным контролем. Это значит, что выражение определенных интересов приемлемо, но они не могут противоречить интересам партии, которая выступает арбитром при разрешении любых конфликтов в обществе. Таким образом, организованные интересы существуют, и артикуляция разрешена, но под партийно-государственным контролем. Фактически правящие коммунистические партии ограничивали артикуляцию интересов до уровня специальных, технических случаев.

Авторитарная коммунистическая модель артикуляции интересов может рассматриваться как разновидность государственного корпоративизма. В отличие от тоталитарной модели, в системе государственного корпоративизма признается определенная роль организованных интересов, особенно тех, что ассоциируются с промышленностью и армией. Специфике этих групп уделяется заметное внимание. Однако единственным субъектом, ответственным за определение политической повестки дня остается властвующая партия.