Борьба цивилизаций

Интервью проректора МГИМО А.И. Подберезкина газете «Красная звезда.

— Алексей Иванович, как вы оцениваете нынешнюю международную обстановку в целом и ситуацию, складывающуюся вокруг России?

— Прежде всего хочу отметить, что доминирующим фактором современной международной обстановки является нарастание борьбы локальных цивилизаций. Дело в том, что в последнее время наряду c западной цивилизацией о себе все больше заявляют китайская, индийская, бразильская и другие цивилизации. Причем каждая из них стремится установить и сохранить за собой контроль над природными запасами, товарными услугами, торговлей, транспортными путями, ресурсы которых имеют очевидную тенденцию к уменьшению. Кажется, что Мировой океан безграничен, однако транспортным, нефтеналивным и другим судам уже тесно на его водных просторах, а порты и вовсе перегружены. Точно такая же ситуация складывается и с международными аэропортами. Еще сложнее видится проблема с пресной водой. Ее запасов явно не хватает на все человечество, и это может еще больше осложнить межцивилизационные отношения.

Свой негативный отпечаток на них накладывает и тот факт, что цивилизации несхожи по своей истории, языку, культуре, традициям и религии. Люди разных цивилизаций по-разному смотрят на отношения между Богом и человеком, гражданином и государством, мужем и женой, имеют разные представления о правах и обязанностях человека, его свободах. Попытки одной цивилизации навязать другой свои представления по этим вопросам вызывают протест, принимающий иногда насильственные формы. Именно это сегодня имеет место в отношениях западной и исламской цивилизаций. «Западу наверняка предстоит конфронтация с мусульманским миром, — пишет индийский журналист мусульманского вероисповедания М.Акбар. — Уже сам факт широкого распространения исламского мира от Магриба до Пакистана приведет к борьбе за новый мировой порядок».

Усиление борьбы локальных цивилизаций за контроль над природными ресурсами, по защите существования национальных (и цивилизационных) систем ценностей и интересов, которое происходит по мере изменения расстановки сил в мире, означает усиление борьбы за контроль над развитием человеческой цивилизации. Планета — как геополитическое пространство и хранилище природных ресурсов — может контролироваться либо из одного центра правящей локальной цивилизации, либо через механизмы договоренностей.

В настоящее время мы вынуждены констатировать, что нет ни таких договоренностей, ни стремления их достичь. В то же время существуют разные центры силы, претендующие на такой контроль, который пока что принадлежит западной локальной цивилизации, стремящейся всеми силами сохранить его за собой.

— Вы говорите о стремлении западной локальной цивилизации диктовать свою политику другим цивилизациям. Но ведь сегодня западная цивилизация из-за обострения противоречий внутри нее самой буквально трещит по швам…

— Конечно же, западная цивилизация неоднородна, и у нее есть свои противоречия. Мы можем наблюдать их проявления в той или иной стране, преимущественно в экономической сфере. Отметим также, что по разные стороны Атлантики зачастую по-разному видят способы решения возникающих проблем. Но я не стал бы преувеличивать значение этого в плане возможного раскола и даже ослабления западной цивилизации.

Планета — как геополитическое пространство и хранилище природных ресурсов — может контролироваться либо из одного центра правящей локальной цивилизации, либо через механизмы договоренностей. В настоящее время мы вынуждены констатировать, что нет ни таких договоренностей, ни стремления их достичь.

Сегодня трансантлантическое единство во главе с Соединенными Штатами, а именно оно составляет нынешнюю основу западной цивилизации, достаточно прочно, и всякие попытки расшатать ее пока не принесут желаемого результата. Пример тому — ситуация, складывающаяся вокруг Украины. Совершенно очевидно, что украинский конфликт спровоцировали США с достаточно конкретной целью — ослабить Россию, а заодно и Евросоюз. Но им удалось внушить европейским странам, что именно Москва виновна в развязывании и продолжении этого конфликта, тем более что она выступала против интеграции Украины в Евросоюз. В результате на Западе сложилось мнение, что Россия бросила вызов мировому порядку, который возник после окончания «холодной войны» и в котором наибольшую выгоду получают США и в некоторой степени Евросоюз. Считается также, что Россия, препятствуя вступлению Украины в Евросоюз, подрывает европейские ценности. И, наконец, если не дать отпор России, то тогда под сомнение попадает вся система трансатлантической безопасности во главе с США.

Поэтому Запад будет делать все для того, чтобы, как там говорят, поставить Россию на место. И это общая позиция Запада, несмотря на наличие определенных разногласий относительно методов «наказания» нашей страны.

— В этой связи нельзя не сказать, что у некоторых читателей «Красной звезды» возникает, как свидетельствуют их письма, непонимание, почему после почти тридцатилетних разговоров об общеевропейских ценностях, общеевропейском доме, общеевропейской безопасности мы вдруг оказались почти на грани новой войны…

— Тот, кто распространял, да и до сих пор распространяет эти идеи, или глубоко заблуждается, или является предателем национальных интересов. Дело в том, что есть западная и российская, или евразийская, если быть точнее, цивилизации. Евразийская потому, что она представляет собой восточную ветвь европейской цивилизации и западную ветвь азиатской. Так вот, западная и евразийская цивилизации могут или мирно сосуществовать, или находиться в конфронтации. Третьего не дано, поскольку оно означало бы поглощение одной цивилизации другой. Что, собственно, и происходило с начала до середины 90-х годов прошлого века.

О каком общеевропейском доме можно вести речь, когда раньше от границ нашей страны можно было долететь до Швейцарии за 1 час, а сегодня на это надо потратить 4 часа. Нас все время вытесняют на восток. И пока мы с этим соглашались и шли навстречу пожеланиям Запада — распустили Варшавский Договор, не препятствовали продвижению НАТО на восток, разваливали собственную экономику, — мы устраивали противоположную сторону. Но как только мы встали с колен и начали последовательно отстаивать национальные интересы, то оказались под прицелом западной политики. Причем на Западе этого не скрывают. «Мы мобилизовали и возглавили международные усилия по наказанию России», — констатируется в американской «Стратегии национальной безопасности», обнародованной на прошлой неделе.

Так что война Запада против России ведется уже давно. Только она носит сетецентрический характер и цели в ней достигаются путем использования информационных и коммуникационных технологий.

— Кстати, эта форма борьбы впервые указана в обновленной Военной доктрине России в числе основных внешних военных опасностей нашей стране…

— И это правильно. Анализ региональных конфликтов последнего времени, «цветных революций», «арабской весны» показывает, что несиловые методы борьбы все активнее вытесняют военные. Им, несомненно, принадлежит приоритет в отношениях государств, обладающих ядерным оружием, когда развязывание войны практически ведет к катастрофе человеческой цивилизации.

Так уж устроена русская цивилизация: без сверхзадачи она не может ни объединиться, ни выстроить свою стратегию развития. Так было в XIV–XV веках, так было в начале XVII и XVIII веков, так было в начале XX века. XXI век — не исключение.

Алгоритм использования информационных и коммуникационных технологий, или так называемой мягкой силы, известен. Целью становится превращение правящей элиты, нации и общества в послушное сообщество людей, лишенных собственной идентичности, но готовых беспрекословно выполнять те правила и нормы, которые им предписывает победитель. Для этого начинается поддержка диссидентов, которые затем перерастают в оппозицию, поддержка СМИ, институтов гражданского общества, враждебных политической системе. Помешать танками созданию неблагоприятной общественно-политической обстановки в стране какими-то, пускай небольшими, локальными выступлениями каких-то социальных групп невозможно.

Другими словами, задача информационных и коммуникационных технологий состоит в создании виртуальной реальности. И если какой-то индивидуум и даже группа людей поверят в это, то они прекратят сопротивляться и пойдут сдаваться. О том, какое значение придается этим технологиям, свидетельствует и тот факт, что в каждом взводе американской армии — у меня здесь на столе лежат полевой устав и другие документы вооруженных сил США — есть специалист по их использованию.

К сожалению, приходится констатировать, что мы этой проблеме почти не уделяем внимания. Не готовим соответствующих специалистов для общества, а в Вооруженных Силах сократили в этом плане все что только можно. Хотя значение информационно-разъяснительной работы государства сегодня возросло стократно.

— А что вы скажете относительно военных угроз России, которые не принадлежат к несиловым средствам борьбы?

— Они довольно подробно изложены в обновленной Военной доктрине России. Не стану их пересказывать, чтобы не занимать место. Остановлюсь лишь на нескольких из них. Это прежде всего наращивание силового потенциала НАТО и наделение альянса глобальными функциями, приближение его военной инфраструктуры к российским границам. В результате если раньше СССР превосходил в военной мощи не только любую соседнюю страну, но и НАТО в целом, то теперь Североатлантический альянс в четыре раза превосходит Россию в обычных вооружениях. В скором времени базы альянса появятся в Польше и странах Балтии. Создаются силы немедленного реагирования, которые, как отмечают в штаб-квартире альянса, будут нацелены против России. И эта тенденция не может не беспокоить нашу страну, так как создается превосходство наступательных возможностей НАТО над российским оборонным потенциалом.

А взять создание и развертывание систем американской стратегической противоракетной обороны. Учитывая те усилия, которые предпринимает Вашингтон в этой области, можно допустить, что при определенных условиях США создадут потенциал первого ядерного удара и глобальную и эффективную систему ПРО, которая радикально изменит всю стратегическую обстановку, в том числе и в отношении России.

Наконец, очевидно, что новой сферой противоборства становится космическое пространство. И это естественный, если его не остановить ограничительными международными договорами, процесс — сначала полем военных столкновений было сухопутное пространство, затем морское и воздушное, теперь наступает космическое. В этой связи при любом из сценариев развития военно-политической обстановки роль воздушно-космической обороны приобретает особое, принципиальное значение. По сути, наличие ВКО — это суверенитет страны.

— Какие еще выводы сделали бы вы из возможных сценариев развития международной обстановки?

— Прежде всего хочу отметить, что их достаточно много. Совсем недавно в МГИМО под моей редакцией вышло несколько книг, посвященных данной проблеме. В частности, это «Долгосрочное прогнозирование сценариев развития военно-политической обстановки», «Долгосрочные сценарии развития стратегической обстановки, войн и военных конфликтов в XXI веке», «Военно-политические аспекты прогнозирования мирового развития». В них мы рассматриваем различные варианты возможного развития международной обстановки применительно к нашей стране.

Что же касается выводов из них, то важнейшими, на наш взгляд, являются несколько. В первую очередь мы должны укреплять Россию, повышать боевые возможности отечественных Вооруженных Сил, оснащать их самым современным вооружением и военной техникой. Пока мы сильны, никто на нас напасть не решится, а мы, как известно, ни на кого нападать не собираемся.

Во-вторых, необходимо принять программу противостояния использованию информационных и коммуникационных технологий, или «мягкой силы» против нас. И главный упор в ней необходимо сделать на работе с молодежью. Воспитание гражданственности и патриотизма — сегодня одна из безотлагательных задач.

И, в-третьих, поскольку борьба между цивилизациями будет нарастать и при этом западная не видит своим союзником российскую цивилизацию, а, наоборот, стремится подмять ее под себя, нам надо понять, как мы можем этому противостоять. Совершенно очевидно, что, с одной стороны, мы прежде всего должны преодолеть идеологический кризис, в частности сформулировать глобальную цель развития нации, ее будущий образ и определить ее место в мире. Так уж устроена русская цивилизация: без сверхзадачи она не может ни объединиться, ни выстроить свою стратегию развития. Так было в XIV–XV веках, так было в начале XVII и XVIII веков, так было в начале XX века. XXI век — не исключение: русской элите и обществу нужно понять свое предназначение, в соответствии с которым выстраивать стратегию национального развития.

А с другой стороны, надо искать себе союзников. А они также очевидны — это страны, находящиеся на востоке и юго-востоке от России. Как справедливо считают эксперты, «Бжезинский в свое время говорил, что сплоченность Евразии — это страшный сон для США. По его мнению, соединение политических сил в Евразии приведет к тому, что Соединенные Штаты не смогут доминировать в мире».