Новые политические смыслы цивилизационной парадигмы

Цивилизационная теория является в социальном знании одним из авторитетных научных подходов, позволяющих интерпретировать социально-политический процесс сквозь призму устойчивых характеристик. Выдвижение в качестве эвристически значимых акцентов из предметно-понятийного поля цивилизационной теории, таких как - культурная самобытность, идентичность, устойчивость, традиция, религиозные основания в качестве новых референтов и объяснительных принципов социально-политических реалий и универсалий политико-идеологического дискурса доказывает эвристическую адекватность и аналитическую действенность цивилизационного подхода.

При этом, онтологические границы значения этого понятия достаточно размыты: от «коммерциализированного» символического употребления в современном дискурсе, для которого, выражаясь словами Бодрияра, характерна «операциональная белизна понятий» до нормативного понимания цивилизации как определенных параметров общественного «добродетельного» устройства, широко используемого в прозелитских политических теориях Западноевропейской или Северноамериканской цивилизаций.

В отличие от политической практики Модерна, в которое вплеталось нормативное понимание многих политических универсалий, в современности именно социально-культурные, религиозные, этнические и т.д. различия определяют познавательные координаты мира. Акцент на различиях привел к видоизменению референции понятия «цивилизация», перекрестив во многом предметные поля данного понятия и понятия «идентичность». И если Великая Французская революция привела к возникновению понятия цивилизации во множественном числе и с маленькой буквы, тем самым предопределив признание за различными обществами цивилизационного статуса и сыграв роль эпистемологического предвестника признания культурного плюрализма, то нынешние качественные трансформации социального бытия, «текучесть современности», привели к повышению значимости цивилизационной устойчивости и критериев идентичности. Включение подобных параметров в политическую ткань во многом фиксирует изменение политических стратегий и институтов, фундаментом и легитимацией которых выступают социокультурные и цивилизационные основания, различия и проявления. Не случайно концептуальные модели «столкновения цивилизаций» и «диалога цивилизаций» становятся дискурсивными основаниями объяснения и интерпретации политических событий и процессов, являются смысловой нагруженностью политической риторики.

В основе лежит консолидация общностей и составляющих ее индивидов вокруг культурно-ценностной матрицы, которая на протяжении жизни многих генераций обеспечивала устойчивость и выживаемость данной общности. «Каким бы то ни было стремление цивилизаций заимствовать блага «современной жизни», они не готовы слепо их заимствовать. Происходит обратное…: они упорствуют в отказе заимствовать, объясняя это своим вчерашним и сегодняшним желанием сохранить свою самобытность, над которой, как им кажется нависла угроза» (Бродель Ф.).

И понятие «цивилизация», и цивилизационный подход к изучению социально-политической и исторической реальности в силу своей популярности и универсальной применимости стали жертвами своего успеха. В модернизационных и глобализационных трендах заложена попытка в известной мере стереть особенности различных цивилизаций и, как следствие, смешать Цивилизацию (в данном случае либеральную западную) с цивилизациями. Однако Цивилизация (понятая и продолжаемая пониматься в идеологии и практике в нормативном смысле) предлагает многие блага, но цивилизации не всегда в состоянии ими воспользоваться, ибо  «Цивилизация предлагает, но не всегда дает <...> она не распространяется поровну». И тогда между цивилизациями и Цивилизацией возникают противоречия, в современности обернувшиеся политическими, ибо цивилизации стали выступать политическими акторами.

Противоречия возникают и непосредственно в реальности, и как следствие находят свое отражение в общественном сознании. Воспринятые теми или иными цивилизациями достижения всегда принимают специфический, особенный характер, что зависит от человеческого, политического, социального, даже «мистического» контекста. Так, например, небоскребы Москвы совсем не то же самое, что небоскребы Чикаго, а попытки строительства институтов гражданского общества в России демонстрируют их разительное отличие от подобных процессов в странах Западных демократий. Часто невозможность  безболезненной ассимиляции определенных ценностей и достижений, или, говоря словами Ф. Броделя «добродетелей и ужасов» современной цивилизации вследствие их чуждости и насильственного привнесения порождают  различные идеологические течения.

 Основная полиаспектная проблема современной цивилизационой теории – разрешение противоречия между одной цивилизацией и многими, что связано c глубинными разнонаправленными цивилизационными процессами: унификации и сохранением культурной самобытности . С. Хантингтон высказывает предположение, что вместе с идеологической победой Запада в конце ХХ в. на первый план выходят более глубинные противоречия цивилизационного характера, на чем строится его теория «столкновения цивилизаций». В конце XX в. наблюдается резкое повышение интереса к религиозной и цивилизационной идентификации в различных регионах мира, в связи c чем, цивилизационный подход в политологии приобретает новую актуальность. Во второй половине XX столетия в рамках цивилизационных исследований, сложилось несколько направлений. Одно из них продолжает основываться на представлении о цивилизациях как локально-исторических образованиях, сущность которых сводится к специфике социокультурного кода. Большое влияние на исследование цивилизаций в этом русле оказала современная глобалистика, прежде всего взгляды сторонников «миросистемной перспективы» И. Валлерстайна и глобальной культурологии М. Фезерстоуна. При этом наблюдается видоизменение идеи цивилизационного подхода: современным сторонникам цивилизационного подхода тезис о «единстве мировой цивилизации» уже не кажется «ложной концепцией», а «глобалисты» не рассматривают мироцелостность лишь через призму европоцентристского, рационально-западного видения мира. Это нашло отражение и в трансформации принципов политических практик в современных международных отношениях.

Плюралистическая парадигма, в отличии от линейности просвещенческих политических проектов,  именно на различии основывает идентификацию, т.е. выделение, например, социальной или культурной группы из множества других. Обостренное внимание к различиям ведет к выделению дополнительных признаков идентификации. Последнее, в свою очередь, приводит к «углублению» границ между индивидами и различными группами. Говоря о различиях, можно отметить, что они бывают антропологические (расовые и этнические), культурные, религиозные и политические. Социокультурная особенность идентификации может быть объяснена через особенность современного плюрализма. Эта особенность связана с амбивалентностью: с одной стороны доминирующее внимание к различию, связанному с культурным статусом, индивидуальными и групповыми ценностями, а с другой стороны – объективная тенденция к социальному единству в виде глобализации как ответу на вызов современности (Кирабаев Н.С. Кризис современности и современные проблемы философской методологии).

Акцент на различиях привел к повышению их значимости как таковых в культурно-политической проекции, придав им форму архаичного понимания «свой-чужой» как наиболее устойчивой и доступной. Именно амбивалентный характер современности и неустойчивость всего современного состояния мира привели к необходимости переосмысления и понятия «цивилизации» и выдвижению в качестве эпистемологически-значимых его новых граней и оттенков, а также политических референциальных значений. В политическом контексте, это также находит  выражение в различных подходах и практиках, крайними полюсами которых являются либо экстремистские или агрессивно-насильственные стратегии, либо признание конструктивного и необходимого потенциала диалога как основной технологии межцивилизацинного взаимодействия. Философско-политический нарратив современности интерпретирует современный мир как «встречу цивилизаций», многозначный диалог. П. Сорокин обратил внимание на то, что цивилизации различаются между собой прежде всего «доминантными формами интеграции». Поэтому данный подход может быть ориентирован на поиск «доминантной формы» социальной интеграции («цивилизационной матрицы»), т.е. того, что объединяет локально-исторический ареал в одно целое и делает его уникальным. С позиций такого подхода можно описывать поликультурные цивилизации, такую, например, как российская или европейская, характерной чертой которых является интенсивное взаимодействие многих уникальных культур и почти всех мировых религий, что актуализирует поиск новых политических стратегий.

Под влиянием глобализационных стратегий произошла актуализация различий, в которых нашло отражение  стремление к выживанию различных социокультурных  общностей,   выражающихся, прежде всего, в сохранении своей самобытности, в акцентировании  факторов этнических и религиозных. Зачастую алгоритмы поддержания защиты своей самобытности архаизируются,  в них порслеживается опора на то, что в течение веков казалось незаблемым, т.е.   устойчивые социально-культурные образования начинают искать механизмы своей выживаемости в традиционном культурном поле. Возникающие пограничные и множественные идентичности уже плохо описываются существующими понятиями.  Во многом традицию и традиционализм связывают с понятием «устойчивости», из различных проявлений которой наиболее стабильной является цивилизационная,  позволяющая цивилизациям создавать тот мощный фундамент, параметры которого переживают менее долговечные политические и экономические образования, а также сохраняют свои сущностные характеристики в условиях видоизменения внешних параметров бытия.

Наличие различных политических акторов, колоссальное разнообразиие культурных идентичностей, чьей внутренней интенцией является стремление к сохранению своих самобытностей, инициировали интеллектуальное и политически-импликативное противоречие  между гуманитарным знанием  и доминировавшей  идеологией, во многом определяемой параметрами неолиберального дискурса. Если, согласно последней, в современном мире происходят изменения, которые необязательно подчиняются неким закономерностям и зависят от воли людей, а основной стратегией для развития незападных социокультурных образований является модернизация, под которой понимают часто направляемый выбором людей переход от традиционных форм бытия к современным, то  гуманитарная наука фиксирует, что мировое развитие идет не к унификации культур, не к механическому повторению локального опыта Западной истории, а к культурному, социальному и политическому разнообразию

Манифестация возврата к традиционализму в политических практиках пересекается с поставленным вопросом о корреляции плюрализма и происходящих качественных изменений.  Поддержание «самости», «самобытности», субъектности социокультурных оснований возможно посредством такого механизма, который не подвергается столь быстрому изменению, как иные проявления современного мира. Наиболее явным и действенным является механизм традиционной передачи культурного наследия от поколения к поколению, обеспечивающий устойчивость бытия. Поэтому вопрос о плюральности как качественной характеристики современности пересекается с необходимостью изучения роли и места традиции и традиционализма в современном мире в его различных проявлениях. В современном плюралистическом мире категории « культурные различия», «столкновение цивилизаций», «идентичность» оказываются практическими категориями взаимодействия, обуславливающими вектор социально-политического развития. Когда идентичности вооружаются идеологическими и религиозными абсолютами,  ситуация усугубляется и на поверхность, особенно по линиям конфликтов, межкультурных и цивилизационных  разломов  поднимаются наиболее архаичные формы поведения: джихад, терроризм, замыкание на авторитарную политическую систему и т.п. В этой связи насущной необходимостью становится утверждение политики «межкультурного диалога» как одного из действенных социально-политических механизмов, в рамках которого станет возможным правильное понимание и взаимодействие глобальных и локальных акторов общественного процесса

Здесь следует оговориться, что понятия «цивилизация» и «культура» сегодня начинают распыляться между различными дискурсами, при этом означая однонаправленные феномены и процессы.  Для массового сознания цивилизация скорее представляет собой нормативное понятие, отождествляемое с Западом, тогда как «культура» выступает показателем самобытности, нередко отождествляемой в первую очередь с традициями и обычаями, в последнее время – с религиозной составляющей. В научно-политических дискурсах можно зафиксировать возникновение новых подходов, пытающихся примирить данную дихотомию.

Можно констатировать возникновение в том числе и алармистских концепций, описывающих печальное будущее европейской цивилизации. Данная ситуация уже была в истории развития цивилизационной  идеи, когда после первой мировой войны возникли концепции  заката Европы, а затем и духовного кризиса европейской цивилизации. Так, возможную угрозу ослабления и даже распада США Самюэль Хантингтон видит в проникновении и распространении в этой ранее преимущественно англосаксонской протестантской стране «чужеродной» этноконфессиональной общности (католиков- мексиканцев), а  основной вызов США усматривает в «распространении испанского в качестве второго языка на территории США и испанизации части американского социума». Аналогичные тревожные прогнозы, уже глобального характера, дает американский политик и политолог Патрик Бьюкенен, автор книги «Смерть Запада», согласно которому к 2050 г. в Европе и США будет абсолютно доминировать исламо-арабо-африканская культура, а людей европейского происхождения во всем мире останется не более 10%. В результате Европу и США в XXI веке ждет этнический крах.

Сегодня, в условиях цивилизационного многообразия, для любого общества актуально естественное сращивание традиционной культуры c требованиями современности, сто предопределяет и видоизменяет политические практики, довольно часть очень болезненно. Интерпретации данной позиции также многочисленны, на крайних полюсах которых могут находиться различно идеологически окрашенные мыслители, отстаивающие либо примат традиционности, либо наоборот, усматривающие в традиции и аппеляции к традиционализму преграду прогрессу и императивам политического развития «Третьей волны». Практически все подобные подходы аппелируют к философским смыслам и политическим интенциям цивилизационного подхода.

Пройденный за три века путь развития понятия «цивилизация» от его употребления в единственном числе и с большой буквы до его современных значений далеко не исчерпало его эвристические возможности. Наоборот, его эволюция и возможности предлагать новые концептуальные построения и объяснения для новых реалий раскрывает его глубокий познавательный и интерпретативный потенциал. Более того, практически все оттенки данного понятия присутствуют сегодня в общественном сознании и можно наблюдать, как они по-разному используются в пропаганде, политической риторике, в современных идеологических конструкциях, в обыденной лексике, в научных концепциях и дискуссиях.  Если в первых наиболее употребляемым является нормативное понимание цивилизации, то в различных областях гуманитарного знания наиболее востребованными являются современные оттенки и грани цивилизационного подхода. В ряду последних концепция диалога цивилизаций как объяснительный принцип взаимодействия различных устойчивых социокультурных образований в условиях современного мира, занимает прочное место в политико-идеологических дискурсах. Во многом именно цивилизационный подход предопределил видоизменении самого понимания политики, путем включения в него социокультурных факторов.

В поисках адекватного объяснения следует констатировать корреляцию эволюции философской парадигмы с динамикой развития современного сообщества, когда видоизменение познавательных нюансов цивилизационной теории и самой идеи цивилизации отражают с  происходящими трансформациями социально-политической реальности Но и здесь налицо  извечное противоречие между «должным» и «сущим», между тем «что хотелось бы видеть» и «тем, что есть на самом деле», для каждой стороны  понятия «цивилизация»    поставляют аналитическое оправдание.